Галерея Pecherskiy представляет персональную выставку Евгения Дедова "Морщина"

Как муравей, ползающий по плоскости листа, не знает что двухмерный лист может быть другим и не видит третьего измерения пространства, так и художник, замурованный в плоскость картины, или остается в ней или пытается радикальным жестом выйти за её пределы. 

Художник Евгений Дедов с самого начала своей карьеры тяготел к пространственным композициям. Его первая выставка «5 комнат», представлявшая собой тотальную инсталляцию, играла с ощущениями зрителя от перехода через практически идентичные комнаты с постоянно уменьшающимся масштабом. Подобно первой выставке, где сдвиг в пространстве порождал новые физиологические ощущения, так и в проекте «Морщина» пространство галереи из трехмерного, становится двухмерным. Галерея становится холстом, реально увидеть который можно лишь взглянув с высоты. 

Евгений Дедов смотрит на белую плоскость как тот муравей, который прекрасно знает о третьем измерении. И более того, только этот переход из двухмерного в третье измерение ему и важен, как пространство свободы от жестких рамок традиционной картины. Реальное пространство выставочного зала художник разделяет на несколько пространств, разбивая  его однородность, разделяя его стеной и переходами, меняя масштаб. Зритель, блуждая в очищенном пространстве, обнаруживает простые, «случайные» вещи – как назойливые морщины на ландшафте чистого лица. 

Интересно «живописное» решение отношений холста и изображения – вскрытие приема, нанесение отдельных точек, объектов, металлических изгибов, привнесение бытовых предметов. Они, подобно линии и точке в пространстве, маркируют его композиционными контрапунктами, закручивая его вокруг себя. 

Это и не создание лабиринтов, а скорее разделение пространства на три уровня: внутреннее, внешнее и пограничное. Внешним здесь является пространство галереи, внутренним – плоскостное переживание живописца, и пограничным – это трещина, возможность пройти сквозь нее в новое измерение. И это, пожалуй, самое живое в работе Дедова – пространство перед картиной, просачиваясь в трещины реальных вещей, указывает на возможность иного, таинственного за плоскостью картины. Это сближает его со многими живописцами, в частности с Эриком Булатовым, который всегда считал, что картина это только граница между зримой реальностью и какой-то другой – скрытой – реальностью индивидуальных трансценденций.

Морщина становится возможностью перехода. Будучи ускользающим образом, она  проявляется субъективным опытом зрителя, которому предлагается ощутить пространство как игру линии и точки в своем воображении.

Анастасия Шавлохова